И вот ресурс исчерпан, оппозиция кооптирована культурой потребления, скоро Навальный появится на арбатских матрешках, и ему придется выдумывать что-то свежее и новое и действовать как модный бутик.
Закончился период выборов. Т. н. оппозиция выполнила свою задачу – изобразила конкуренцию, теперь она может спокойно отдыхать и ждать вознаграждения.
Мы же можем проанализировать то, что происходило, и получить возможность еще раз убедиться в том, что никакой борьбы не было, не было и никакой оппозиции, никаких «лидеров протеста» и прочего. А были ходульные политтехнологические штампы, необходимые для «оживляжа» и движимые не желанием социальной справедливости, не стремлением восстановить утраченный порядок, не борьбой с социальными недугами и пороками, а простым посылом «работать все равно не буду».
А для этого нужно было всего лишь войти в журналистскую тусовку в качестве своего, заручиться поддержкой, а затем трансформировать кипучее безделье и политическую бледную немочь в «протестную доктрину».
А затем сделать так, чтобы вечные потерпевшие, вузовские троечники, офисные посредственности и дохнущие от скуки детки богатых родителей почувствовали себя «вершителями судеб», ощутили приятное волнение оттого, что и на их улице, улице опоздавших к празднику жизни 1990-х, скоро перевернется грузовик с конфетами. «Им было можно, а отчего же нельзя нам» – и вот уже кругом все те, кто хочет жить спокойно, жулики, воры и конформисты.
У Ахиллеса, как известно, было одно уязвимое место – пятка (пята). У навальной оппозиции все тело – сплошная ахиллесова пята. Нарывает все, не прикоснуться. С какой стороны ни посмотри – дыра на дыре. Можно указать на несколько.
Начнем с того, что вся политическая борьба «проекта Навальный» – это не борьба и не бунт. Это подмена, обман с помощью имитации бунта ради еще большего обмана – презентации главного бунтаря как симулякра вождя, политика, самоотверженного героя, способного что-то изменить и на что-то повлиять.
Бунт, конфликт – это всегда столкновение одной культуры, одной системы взглядов и представлений с другой. И именно поэтому, в силу совершенно разной смысловой нагрузки, проскакивает искра, возникает вспышка, раздается треск. Но нельзя закрасить белое белым, а черное – черным, можно лишь освежить, подновить, создать подделку, имитацию нового, как с белым на белом квадратом Малевича, выбрось который на помойку – и никто даже не остановится поднять, потому что не отличит его от остального хлама. Да и не нужен он.
Здесь мы видим то же самое – попытки «освежить» систему, то есть закрыть собой существующие потертости и сколы, встроиться в нее. А кроме того, нельзя назвать взятки, уговоры и бессильную ярость неисправимого троечника бунтом против принципиального преподавателя, не желающего поставить «пять» ради Христа. Ибо реальный бунт – это право доказать, что я могу, и могу сам, а не сымитировать возможности.
Еще одна проблема – неспособность реально вести за собой, собирать вокруг себя людей. Всякие там выборные цифры в данном случае вообще ничего не значат. У кировского лесника нет и никогда не было команды, ибо для этого нужно уметь не только орать, но убеждать. Убеждать можно при помощи убеждений. А их нет.
Быть в оппозиции можно при наличии позиции, а ее нет. Вести за собой некуда, ибо вести куда-то можно, когда есть реальные план и программа. А когда их нет, идти некуда. Поэтому предлагается тупо «крушить рейтинги» и видеть в этом смысл своей деятельности, что является признаком политической неадекватности и выявляет желание понравиться шпане самого непритязательного пошиба. Вот это как раз и удается.
Поэтому вокруг него и собирается шпана из подворотни, беспринципная, необразованная и примитивная, и ничего не меняет тот факт, что шпана носит галстук и имеет должность менеджера, а подворотня именуется офисом ООО «Милость к падшим».
Он это понимает, и поэтому шпана его интересует как средство достижения личного успеха. Шпана это тоже понимает – и платит ему тем же. Он ее не интересует, а интересует его умение договариваться с вышестоящими и извлекать из этого прибыль, их цель – побыть рядом до того момента, когда начнут раздавать бонусы и призы за участие. И неважно, что ты делал, главное, ты был рядом, он видел, что ты был, и этого достаточно.
Дополнительным доказательством этого является и то, что «проекту Навальный» удалось сожрать, передушить и разогнать всех несогласных, кто был вокруг – от содержанки Собчак до Удальцова-Тютюкина. Не случайно сегодня
они уже начинают воевать.
Ведь если была бы общая цель – борьба с несправедливостью, коррупцией, подлогами, подтасовками, то, очевидно, сработала бы формула генерала Краснова: «Хоть с чертом, но против большевиков». Объединились бы вокруг него, светящего во тьме, как Данко, собственным сердцем.
СССР в годы Отечественной войны не питал никаких иллюзий относительно Англии и США (как и они относительно СССР), но победили вместе, а потом уже выясняли отношения. Здесь все наоборот именно потому, что цель – забота о собственном банковском счете и собственной шкуре, и оттого весьма странно просить Собчак заботиться о шкуре Навального.
Дополнительным доказательством является хотя бы то, что тот самый Удальцов-Тютюкин и Навальный начинали и развивались вместе, как Кубичек и Гитлер в молодости. Потом Удальцов пропал – пусть и не по своей воле – но по чьей воле его тут же вычеркнули из всех новостных лент? А второй бодро поскакал дальше, перестав вообще вспоминать о недавнем соратнике, либо вспоминая о нем с отчетливым чувством превосходства.
Очевидно, первому договориться не удалось, а второй оказался гибче и тоньше, оттого и проскользнул в ту маленькую калитку, которую вовремя приоткрыли в кремлевском заборе.
Еще одна проблема, напрямую связанная с тем, о чем только что было сказано, – отсутствие харизмы, визионерства, чувства времени и эпохи. Американский аналитик А. Уллман обратил внимание на то, что в современном мире (прежде всего в США) исчезли политики-визионеры.
«Доведенный до совершенства механизм либеральной демократии, – пишет М. Леонтьев, – идеально отбраковывает таковых, оставляя наверху политкорректную посредственность». То есть, говоря словами Путина, «после смерти Махатмы Ганди и поговорить не с кем».
Западный социум за минувшие годы не только успешно приучили к взаимозаменяемым политтехнологическим конструкциям на месте лидеров, но и сумели убедить в том, что именно такие конструкции и являются залогом политической стабильности.
«Человеческое, слишком человеческое» всегда чревато потрясениями, скачками, зависимостью всех от одного, а так все легко: меняем тупого белого невежду на черного проповедника исключительности, а система даже не замечает.
Россия же всегда любила личности, умела дорожить ими, ценить их и ненавидеть их. Ведь для сильной и искренней ненависти должен быть живой, понятный, такой же сильный, многоцветный объект, ибо нельзя ненавидеть или любить посредственность. И этого не отменял даже тот факт, что покойных нередко берегли и ценили больше, чем живых.
Человек в истории – основа религии, культуры, искусства, государства. Именно поэтому Путин непотопляем и непобедим, потому что он человек. Человек в российской истории. В политике. Именно поэтому его так не любят на Западе – вялые обитатели зоопарка, где все спокойно и по расписанию, но в пределах клетки, всегда завистливо не любят сородичей, свободно живущих на природе. Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах, гагары стонут, и только гордый буревестник...
А «проект Навальный» предлагает нам фантом, обезличенную, картонную фигурку, скроенную по технологии массового производства заменителей политиков – кампания Навального была содрана у Обамы.
Стертое, как морской окатыш, лицо, тусклые глаза, игрушечная, заводная злость, киношные жесты, общие фразы. «Что вы читаете?» – «Я много читаю». «Что в Черногории?» – «Ничего, это враги». «Будет ли толк от исков по пересмотру выборов?» – «Будем судиться более качественно». И т. д.
Никакому Диогену – хоть с фонарем, хоть с морским прожектором – не найти здесь человека. В сотнях разговоров ни одной цитаты, ни одной фамилии, ни одной отсылки к кому бы то ни было, ни одной яркой фразы, претендующей на оригинальность и самостоятельность мышления.
Штампы, банальности, общие места, отходы мозговой жизнедеятельности. Поэтому и проголосовали несколько сотен тысяч за него не в Москве, а в России, ибо в провинции почти нет офисной шпаны, а значит, нет и его сторонников. И отторжение идет на ментальном уровне, попытка привить к дубу чертополох заранее обречена на неудачу, потому они все и теснятся в Москве, где больше денег, роскоши, рекламы и где очень мало России, ибо в любом провинциальном городе он не прожил бы и трех дней. Поэтому и люди для них, живые люди – «чернь», «быдло» и «бараны».
Еще одна их беда – упущенное навсегда время. Напомним, что современное общество трудно удивить, трудно привлечь внимание. Вокруг слишком много всего. Любой самый оригинальный протестный жест очень быстро приедается, становится обыденным, превращается в знак, по которому просто опознают сообщество или индивида, но который ни к чему не зовет (в отличие от рекламы «Кока-Колы», например).
Идя сегодня по улице, спокойно минуешь, «не повернув головы кочан», очередное оппозиционное толковище, ибо это уже часть уличной субкультуры. Можно вспомнить, как многолетняя коммунистическая тусовка на углу бывшего музея Ленина стала такой естественной частью городской топографии, что хоть на карты наноси, как, например, в XVIII веке, когда в одном из городских планов значилось: «от саду до навозной кучи 34 сажени, от навозной кучи до дома купца Мартынова – 57 саженей».
И эта тусовка никого не пугала и не волновала, скорее, оживляла пейзаж. Сегодня никого больше не удивить ни пустышками типа «распила» или «машины правды», ни громкими заявлениями, ни замахами на должность председателя Земного Шара.
Всем понятно, что если у кого фамилия «Навальный», то он и должен орать заклинания: «Мы здесь власть!» и протестовать, порядок – это когда все на своем месте, поэтому от футбольного фаната никто не ждет, что он будет читать Пастернака в альковах, а ждут совсем другого.
Поэтому и в оппозиции собирались в основном развлекатели – Собчак, Парфенов, Быков, Акунин и пр. Не скажут ничего умного про политику, так хоть похохочем. И вот ресурс исчерпан, оппозиция кооптирована культурой потребления, скоро Навальный появится на арбатских матрешках и ему придется выдумывать что-то свежее и новое, то есть действовать так, как действует модный бутик, постоянно ищущий для предложения покупателю новые модели, формы, товары.
Он выдумает, приобретет новых хипстеров, растеряет старых, очередной оппозиционный пассаж так же быстро опять станет обычным и т. д. То есть выхода за границы этой сакральной численности не будет никогда. Мало того, уже сегодня компания Навального успешно служит тому самому обществу потребления и укреплению системы, против которой он якобы борется, протест становится прибыльной модой. То есть происходит политическая псевдоморфоза, подводящая жирную черту под любыми попытками кого-то «свергнуть».
И, наконец, посмотрим на случившееся еще с одной стороны. Вспомним оппозиционные проекты: «Комитет 2008», «Национальная ассамблея», «марши несогласных», «марши миллионов», «сетевое правительство», «машину пропаганды», «распил», КСО, всякие там «Парнасы» с хромыми пегасами и прочие либерально-нацбольские Фортинбрасы при Умслопогасе им. Валтасара. Сколько их было... А сколько их еще будет... Почему так все бесславно кончилось, кончается и будет кончаться?
Здесь можно обратиться к важному наблюдению А. Бартова, который отметил, что «самой характерной чертой нынешнего времени становятся торжественные «презентации»: то презентуется торговая биржа, то совместное предприятие, то кинофестиваль, то выставка, то новый журнал, клуб, партия, движение, ассоциация...
Все это формы западной цивилизации, которых Россия заждалась за семьдесят лет общественного вакуума и жадно втягивает их теперь, но они не прививаются, а именно что презентуются, как некогда потемкинские деревни.
Не заходит речь о дальнейшем существовании этих бирж и ассоциаций, поскольку подавляющее их большинство мгновенно разваливается, не сохранив ничего о себе, кроме факта самой презентации...
Событие опять подменяется своей собственной идеей, схемой, концепцией. Создаются не партии, не предприятия, а все новые концепты партий и предприятий. При коммунизме были планы, после коммунизма – презентации, то есть симуляция уже не будущего, а настоящего».
Приложив сказанное выше ко всем оппозиционным проектам, мы увидим, как точно они входят в приведенную выше схему «презентаций». Мы видим презентации, но не видим самой деятельности, ибо о ней никто и не думает, Навальный, которому «поперло» со всех сторон, вовсе не думает над тем, как бы сделать так, чтобы хоть один проект заработал, чтобы хоть что-то произошло.
Презентовал – и несись дальше, схватил первое, что удалось схватить – и достаточно. Не случайно мы видели, как в процессе предвыборных имитаций Навальный уничтожал вполне перспективные проекты, типа проекта агитации в метро. Презентовали, восхитились, получили деньги, отняли проект у автора, сунули какому-то ничтожеству, слились. Все.
Нет задачи хоть что-то сделать – есть задача бесконечно напоминать о себе, хотя опыт человечества свидетельствует, что без тех самых потраченных 10 тысяч часов М. Гладуэлла ничего не будет, любой проект, хотим мы этого или нет, начинает более или менее работать через год (в самом лучшем случае), а обычно – через два–три.
Оппозиция этого не видит. Зато видят все остальные. Поэтому на фоне этой радуги презентаций Путин может кому-то показаться отстающим, но, как известно, саперы идут медленно, но лучше их не обгонять. Поэтому у Путина получается, а у офисной шпаны, окружившей Навального, нет. И не получится.
Сейчас мы увидим, как быстро сдувается шар «протеста». Никто не будет крушить ничьих рейтингов, ибо, по Лао Цзы, ударять надо наполненным по пустому, и тогда одержишь победу. У Путина рейтинг сегодня поднят стабильностью, Сирией, обращением к народу США, а у Навального выдут вражеской «Новой газетой» и «Эхом Москвы».
Ну еще пять судов вокруг выборов... Ну еще три трескучих заявления... Партию хочет возглавить, но не возглавит, ибо опять же работать надо долго и упорно. Все кончилось. Занавес закрывается. Осталось провести последний торг с Собяниным и получить пропуск в карман, пропуск на машину и ключ. И все.
Источник: Блог Бориса Якеменко
