Ирина Шубина-Румянцевадля"Тоска по элитарности культуры"
Удивительная судьба Александры Струйской.
В 1903 году в московский Императорский исторический музей имени императора Александра III пришла посетительница, которая предложила купить у нее два фамильных портрета, ее прадедушки и прабабушки, помещиков Пензенской губернии Струйских. Фамилия эта ничего не говорила экспертам исторического музея. И предложение дамы не вызвало бы особого интереса, если бы она не добавила, что эти портреты написаны художником Ф.С. Рокотовым. Поэтому взволнованные эксперты исторического музея тут же поехали по адресу, оставленному посетительницей. Подумать только - они могут увидеть два неизвестных портрета великого художника. И они увидели... Это были два живописных шедевра, совершенных не только по живописи, но и по какому-то неимоверному проникновению в самую суть души и психологию своих героев. Художнику удалось передать нечто такое, что вызывало жгучий интерес к этим людям. Женский портрет тут же стали называть «русская Джоконда».
На портретах были изображены глава семьи Николай Еремеевич Струйский и его жена - Александра Петровна. Ко времени написания портретов они только что поженились. Жениху было 23 года. Его очаровательной невесте - 17. Молодой помещик был поклонником русского изобразительного искусства. В те годы он и стал собирать ставшую потом известной великолепную коллекцию работ русских художников. Не менее страстно Николай Еремеевич увлекалсяв русской литературой и, особенно, поэзией. Он был знаком со многими известными литераторами того времени. Хозяин Рузаевки и сам пописывал вирши, однако, несмотря на весь пафос и романтическую экзальтацию, эти стихи не были высокой поэзией. И все же свой след в русской культуре и литературе он оставил.
Кроме увлеченного коллекционирования произведений искусства, написания бесценных свидетельств - воспоминаний о своем общении с самыми прославленными авторами, он создал замечательную типографию, оснащенную всеми техническими новинками книгопечатания того времени. Книги печатались на великолепной дорогой бумаге. Его издания на религиозные темы, по изобразительному искусству и литературе были столь высокого качества, что выигрывали в сравнении с продукцией знаменитого во всем мире скандинавского издательства «Ашетт». Книги, изданные рузаевской типографией, любила дарить своим иностранным гостям, государям и послам, императрица. Естественно, они были и в ее личной библиотеке. Струйский основательно готовился к своей новой семейной жизни. Он мечтал о многочисленной семье. Поэтому у себя в Рузаевке выстроил большой четырехэтажный дворец по проекту самого Растрелли - архитектора царского Зимнего дворца. Своей молоденькой жене он сделал к свадьбе уникальный подарок. Это не были ни дорогие бриллианты, ни бесценные шубы, ни парижские наряды. Он подарил своей любимой великолепный храм Пресвятой Троицы, большой, светлый, под высоким куполом. Значит, знал, что храм для нее был важнее, чем богатства материальные. Проект храма сделал другой знаменитый архитектор - Баженов. Ни одна женщина за всю историю человечества не получила столь великий и возвышенный дар.
На портрете Рокотова красавица Александра Петровна поражает еще и гармонией своей души, видна не только ее доброта, но и сильный характер, серьезность и способность к самопожертвованию и в то же время очень естественная скромность. А эти качества никак не традиционны для светских красавиц XVIII века. Почему она не стремилась к жизни беспечной и легкой, с балами, флиртом и поклонением ей, как богине? Что таится за умным, тронутым печалью, но уверенным взором? Какая ей доступна тайна бытия? За этот ее «неразгаданный» взгляд исследователи и назвали ее русской Джокондой. У итальянки Моны Лизы Леонардо да Винчи запечатлел ее таинственную непонятную полуулыбку. У русской красавицы вся тайна мироздания спрятана в чуть раскосых глазах необыкновенного цвета. Видимо, все же ответ был в том, что она верила в Господа и поэтому знала истину. Супруги прожили спокойную, достойную семейную жизнь. Александра Петровна родила восемнадцать детей. Но десять из них умерло в младенчестве, а четыре пары близнецов - семь сыновей и дочь благополучно выросли. Муж нередко писал посвященные своей супруге стихи. Сейчас они кажутся громоздкими и без меры торжественными. Но одно в этих произведениях было прекрасно: Струйский придумал своей жене изумительное лирическое имя. Он называл ее Сапфирой. Сколько в этом прекрасных ассоциаций! Сапфир - дорогой и редкий драгоценный камень синего цвета. Возможно, в этом проявилось представление о каком-то необыкновенном цвете ее глаз. Кроме того, сапфир - символ верности и высоких душевных качеств. И с годами он не стал называть ее иначе. Александра Петровна пережила мужа на 43 года, она умерла в 1838 году на восемьдесят четвертом году жизни. По воспоминаниям современников она до последних дней сохраняла следы былой красоты. Александра Петровна мудро правила семейным состоянием. Оставила детям большое наследство. Было известно и о том, что она не разделяла убеждений своего мужа по обращению с крепостными. При ней им жилось значительно легче. Своим детям она была мудрым советчиком. Известно, что она оживленно переписывалась и со своими внуками. Кстати, один из них - Андрей Полежаев - стал довольно известным поэтом. В Пензе существует его музей. Как и ее умерший супруг, Струйская была гостеприимной хозяйкой, у нее даже бывал в гостях А.С. Пушкин. Искусствоведы назвали ее самой красивой русской женщиной ХVIII века. Конечно, ее судьба была удивительной. Воспитала восьмерых детей. Вела большое хозяйство. Жила во дворце Растрелли. Молилась в храме Святой Троицы Баженова. Ее красоту запечатлел Рокотов. Чудеса продолжались и после ее кончины: через 125 лет после этого у нее появился восхищенный поклонник - известный поэт Николай Заболоцкий. В 1953 году он написал ставшее знаменитым стихотворение «К портрету Струйской». Говорят, что он часто приходил в Третьяковскую галерею (где теперь выставлен портрет) и останавливался, любуясь таинственной красавицей. Но и он мало что отгадал. В его стихотворении больше вопросов, чем ответов.
Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души таинственной приметы
Переносить на полотно.
Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?
Ее глаза, как два обмана-
Полуулыбка, полуплач.
Ее глаза, как два тумана,
Покрытых мглою неудач.
Соединенье двух загадок-
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.
Когда потемки наступают
И начинается гроза,
Со дна души моей мерцают
Ее прекрасные глаза.
Комментариев нет:
Отправить комментарий