Гайдарономика, как это было. Приватизация 90-х как «окно возможностей» для нужных людей может повториться

18+
воскресенье, 19 марта
СП-Юг СП-Поволжье


Меню
Гайдарономика, как это было
Приватизация 90-х как «окно возможностей» для нужных людей может повториться

Дмитрий Иванов

Юрий Суханов
0
197


В ближайшее время в России начнется беспрецедентная за последние годы кампания приватизация государственного имущества. Фактически, речь идет о продолжении приостановленной в конце 90-х годов прошлого столетия практики акционирования и последующей приватизации госсобственности. В план приватизации на 2011−2013 годы включены более 850 госкомпаний, а совокупная стоимость выставляемых на торги пакетов акций составит более 30 млрд долларов. Об этом во время своего визита в США на II Форум развивающихся рынков заявил один из главных по своей должности «государственников» РФ — куратор промышленности, вице-премьер Сергей Иванов.
«Среди них: ВТБ, „Совкомфлот“, „Объединенная зерновая компания“, РусГидро, Сбербанк, Роснефть, Росагролизинг, Россельхозбанк, РЖД и другие», — отметил Иванов, выступая 8 апреля в Майами. Среди прочего, приватизировать планируется и крупнейшую российскую судоходную компанию «Совкомфлот». «В этом году на торги будут выставлены 25% ее акций, еще столько же будут реализованы в 2012—2013 годах», — отметил чиновник. По его данным, «Совкомфлот» насчитывает около 150 судов, общим дедвейтом 11 млн. тонн.
Между тем, первая волна приватизации российской промышленности, прошедшая в 1990-е годы, остается одной из наиболее мифологизированных сторон нашей новейшей истории. В какой-то степени это одна из составляющих мифа легитимности нынешнего правящего тандема: последняя по времени оценка этому периоду была дана премьером Владимиром Путиным минувшей осенью — он говорил об олигархах, «поураганивших» в предыдущее десятилетие.
В результате нескольких волн акционирования предприятий, ваучерной кампании, так называемых «залоговых аукционов» — практически вся крупная промышленность, созданная и укрепленная в советские годы, оказалась так или иначе в частных руках. Это было логическим следствием либеральных экономических реформ — большинство западных экономических теорий считают частное владение средствами производства более эффективным, чем государственное.
Хотя уже заявлено, что процесс новой приватизации будет отслеживаться федеральной Счетной палатой, процесс обещает быть одиозным. Ниже «СП» напоминает некоторые детали «допутинской» приватизации — по мере возможностей, приводя денежные суммы к их современному эквиваленту, пользуясь общедоступным калькулятором долларовой инфляции и приводит некоторые комментарии экспертов, убеждения которых подчас диаметрально противоположны друг другу.
________________________________________
По оценке Счетной палаты, за 10 лет — с 1995 по 2005 годы — федеральному бюджету был нанесен ущерб более чем в 900 млрд. рублей. Это случилось из-за несправедливой приватизации: отсутствовало четкое описание активов, которые в подавляющем большинстве случаев были недооценены. А по данным МВД, с 1993 по 2003 годы было выявлено более 50 тысяч преступлений, связанных с приватизацией.
Металлургическая отрасль, которая приносила доход даже в эпоху разрухи, была продана за сущие копейки на так называемых «залоговых аукционах».
«Норильский никель» — 170 млн. долларов
«Новолипецкий металлургический комбинат» — 31 млн. долларов
«Мечел» — 13 млн. долларов
Другой гигант металлургической отрасли — компания «Северсталь» — достался Алексею Мордашову. 51% акций компании, владеющей огромным Череповецким металлургическим комбинатом, были распределены между работниками в 1993 году. Мордашов впоследствии различными способами получил полный контроль над компанией.
Таким образом, если не учитывать те акции, которые российские финансовые воротилы получили, купив у населения ваучеры, то российская металлургия ушла от государства за 214 млн. долларов. Учитывая инфляцию американской валюты, сегодня это примерно 311 млн. долларов. Смешные цифры. Один лишь Норникель сегодня стоит более 52 млрд. долларов. Всего же за годы своего существования Норникель заработал для своих владельцев более 23 млрд. долларов — таким образом, он окупился уже примерно в 130 раз. А Новолипецкий металлургический комбинат принёс свыше 11 млрд. долларов — его можно признать чемпионом по самоокупаесости: около 350 раз.
Нефтяная отрасль, до сих пор кормящая Россию, также была продана с чудовищной «скидкой».
"ЮКОС" - 159 млн. долларов
«Сиданко» (ныне ТНК-BP) — 130 млн. долларов
«Сургутнефтегаз» — 88,9 млн. долларов
ЛУКОЙЛ — 141 млн. долларов
«Нафта-Москва» (владела пакетами акций различных компаний, в том числе — нефтегазового комплекса) — 20 млн. долларов
Таким образом, российская нефтянка ушла с молотка за 639 млн. долларов, что в нынешних ценах — 927 млн. долларов. Сегодня столько стоит чуть более 1,5% акций ЛУКОЙЛа. Кстати, совокупная чистая прибыль ЛУКОЙЛа за все это время составила более 65 млрд. долларов. «Сургутнефтегаз» же заработал почти 34 млрд. долларов.
Становятся понятны масштабы пропасти между ценой продажи и теми доходами, которые государство упустило из своих рук.
Позже всех завершилась приватизация электроэнергетической отрасли. Один из главных идеологов «разгосударствления» экономики Анатолий Чубайс, многие годы являвшийся председателем правления РАО «ЕЭС России» успел аккурат до кризиса (к июлю 2008 года) продать практически все электроэнергетические активы более чем за 830 млрд. рублей. В ходе реформы холдинг был «распакован» на генерирующие, распределительные и сетевые компании. Условием распродажи были масштабные инвестиционные программы по строительству новых мощностей и сетей, однако разразившийся практически сразу кризис нарушил планы инвесторов. Многие компании обращались с просьбой отсрочить даты ввода новых объектов в эксплуатацию, стройки заморозили, компании начали просить у государства денег — и это при том, что изначально реформа предполагала избавление государства от трат. Не нарушились только планы по повышению тарифов для потребителей: за счет тарифов инвесторы должны были постепенно возвращать вложенные в строительство средства. Однако деньги возвращаются, а новые мощности вводятся крайне медленно.
________________________________________
Если в сырьевых и энергетических отраслях воображение потрясают суммы приватизации этих холдингов, то в машиностроении, еще одной из важнейших ветвей индустрии СССР, приватизация сопровождалась не только «поэзией цифр», но и потрясающими, достойными приключенческих романов, историями. Кстати, «раздербанивание» этой отрасли началось одним из первых.
Основные заводы в первые годы независимой России были акционированы. Этот процесс можно, пожалуй, назвать последней советской идеологической кампанией — в акционирование опытные директора заводов «вписывались» с поистине комсомольским энтузиазмом.
Именно так произошло на знаменитейшем Челябинском тракторном заводе. В 1992 году он получил едва ли не первое в стране свидетельство об акционировании, о чем руководство завода и области особо хлопотали в Москве. Уставной капитал завода был разделен по следующему принципу: 25% обычных и привилегированных акций были распределены среди трудового коллектива, 5% - среди менеджмента, 65% проданы на конкурсах и аукционах.
Однако выпустить акции и распределить их — еще не значит обеспечить себе контроль над активами. Этот урок «красным директорам» начала 90-х пришлось выучить на себе. На ЧТЗ, как обтекаемо пишут в справочниках, «из-за просчетов на начальном этапе менеджмент не сумел установить контроль над предприятием». Попросту говоря, выпуская акции и наделяя ими менеджмент и трудовой коллектив, руководители заводов не подумали о возможных спекулянтах, которые могут путем скупки миноритарных пакетов стать в одночасье хозяевами положения. На ЧТЗ таким удачливым спекулянтом стал предприниматель Василий Кичеджи, в конце нулевых работавший в московском правительстве главой департамента транспорта и связи. В 1995 же году он скупил близкий к блокирующему пакет и с учетом полученных в доверительное управление акций добился смены руководства.
Ответный ход со стороны обиженных на Кичеджи руководителей области наступил, однако, довольно быстро. Когда в России разразился экономический кризис 1998 года, заводу Кичеджи просто не стали помогать — и уже в этом же году на предприятии было введено конкурсное производство, официально завершенное только в 2006 году. Его итоги до сих пор оспариваются в судах, а юридическое лицо ЧТЗ сменилось.
При этом цены, по которым в первой половине 90-х годов можно было «консолидировать миноритарный пакет», поражают воображение своей незначительностью. Поражали и тогда — например, в мае 1993 года компания «Биопроцесс» выиграла общероссийский аукцион по продаже акций АО «Уральский завод тяжелого машиностроения» («Уралмаш») за приватизационные чеки. Компания, которую контролировал известный предприниматель Каха Бендукидзе, получила 18% акций завода и купила на рынке еще 4%. Гигантский завод, флагман советского тяжпрома, Бендукидзе приобрел за 700 тысяч тогдашних долларов (примерно 1,07 млн долларов нынешних). Сам бизнесмен тогда признавал, что «за одну тысячную стоимости купил его».
Уже тогда, сравнивая приблизительную оценку заводских активов с ценой приватизации, многие оппозиционеры утверждали, что данные сделки несправедливы. Так, экс-министр печати и известный деятель патриотического лагеря Борис Миронов приводил данные по автозаводу имени Лихачева в Москве: одно из крупнейших предприятий страны, по его информации, со стоимостью основных фондов не менее 1 млрд. долларов, было продано за 4 млн. долларов.
Даже при тогдашней весьма либеральной законодательной базе некоторые приватизационные сделки проводились на грани, а также за гранью фола. Таков случай «Северной верфи» в Санкт-Петербурге. Когда в 1992 году на пока еще государственном судостроительном заводе «Северная верфь» были заложены эскадренные миноносцы для Военно-морского флота России, данный проект полностью финансировался из государственного бюджета. Однако при приватизации верфи находившиеся в постройке корабли не были переданы на баланс государства, как это следовало по законам, а достались предприятию-двойнику со схожим названием АО «Судостроительный завод «Северная верфь». Его учредителями выступили физические лица, не имевшие к заводу никакого отношения. Вместе с остальным имуществом гигантской верфи.
Результатом этой операции явилось то, что государство потеряло деньги, которые за эсминцы перечислил купивший их уже в нашем столетии Китай. В 2003 году по делу «Северной верфи» было возбуждено уголовное дело. Очевидно, произошедшая «гениальная комбинация» была уже чересчур даже на фоне остальных эпизодов приватизации в России.
________________________________________
Что касается пищевой промышленности, здесь действовали аналогичные схемы, но с одной весьма значительной поправкой: в отличие от продукции большинства отраслей машиностроения, в 1990-е годы продукты питания были гарантированно ликвидным товаром, и бизнес на них с самого начала планировался как работающий, а не «ликвидационный».
Модельным предприятием для приватизации в «пищевке» стал Лианозовский молочный комбинат. Построенный незадолго до краха СССР, но при этом уже нуждающийся в модернизации, завод был акционирован в 1992 году, а к 1994-му прочно сросся с корпорацией «Вимм-Билль-Данн». Немедленно после прихода на завод частного известора предприятие было жестко санировано (проведено некоторое сокращение штатов, были сброшены с баланса неприбыльные детский сад и дом отдыха), часть оборудования попросту ушла в металлолом. Однако экономические показатели неизменно внушали оптимизм, и завод по-прежнему остается одним из лидеров отрасли. Достаточно удачная финансовая биография холдинга пришла к логическому завершению в 2010 году, когда основным владельцем ВБД примерно за 5 млрд. долларов стала компания Pepsico.
По-другому складывалась судьба основного конкурента Лианозовского завода на рынке пакетированных соков — холдинга «Лебедянский». Основным владельцем холдинга был и остается депутат Госдумы Николай Борцов, которому (вместе с сыном Юрием) принадлежат 67% акций. Борцова можно назвать одним из хорошо адаптировавшихся к современности «красных директоров», что вполне коррелирует с общим более патриархальным укладом Черноземного региона России.
________________________________________
Итак, судьбы приватизированных в 1990-х годах предприятий сложились по-разному. Однако лишь меньшая часть из них, как Лианозовский молочный комбинат и сырьевые гиганты, выжила и успешно развивается. Куда более типичным является сценарий быстрого или медленного развала предприятий, которые их собственники либо «не потянули» развивать, либо сочли это экономически невыгодным. Во многом именно плоды приватизации Россия сейчас пожинает в виде разваленного военно-промышленного комплекса, авиа-, а теперь и автомобилестроения.
«Крупнейшими плательщиками дивидентов государству в 2000-м году были «Газпром» (1271,8 млн руб.), «Лукойл» (356,8), РАО «ЕЭС «России» (300,3), ТНК (287,5), «Роснефть» (200), Славнефть (187,4), ТВЭЛ (151,9), «Алроса» (86), аэропорт «Шереметьево» (75), — отмечает всё тот же Борис Миронов. — Итого, самые богатые компании России, вышедшие из-под государственного управления, «связывающего по рукам и ногам», «душащего творческую мысль свободного предпринимательства», «не допускавшего малейшей инициативы», и обретшие, наконец, ту рыночную независимость, которая позволяет им широко и во всей полноте демонстрировать преимущества частного хозяйства, дали российской казне за тот год 2 млрд. 916 млн. 700 тыс. руб. Теперь внимание: доход России от одного только совместного российско-вьетнамского (государственного!) предприятия «Вьетсовпетро» составил за тот же год 12 млрд. 10 млн руб. Что, «Вьетсовпетро» — супергигант мирового масштаба, больше Газпрома, РАО «ЕЭС», Лукойла, «Роснефти»… вместе взятых? Нет, конечно, это сравнительно небольшое по сравнению с вышеперечисленными гигантами, предприятие, добывающее нефть у берегов Вьетнама. Причина проста. Подписанный еще в советские времена и не пересмотренный ныне договор между СССР и Вьетнамом, а также позиция вьетнамской стороны таковы, что не позволяют никаким чубайсам ни скрывать, ни прятать где-нибудь в оффшорах российскую часть прибыли, не позволяют под предлогом «неэффективности» государственного управления собственностью приватизировать российскую долю этого совместного предприятия. На примере «Вьетсовпетро» легко представить, какие невероятные, немыслимые деньги воруют крупные российские компании, «крысят» их и тащат за границу».
За один только 1994-й год потери государственной казны от приватизации, по данным Контрольно-бюджетного комитета Госдумы РФ, составили 1 триллион 669 миллиардов неденоминированных рублей. Продав 46 тысяч 815 предприятий, Госкомимущество Чубайса дало казне менее 1 млрд. долларов, в то время как аналогичная приватизация в Чехии по объему в два раза меньше — 25 тысяч предприятий — принесла доход государству в 1,2 млрд. долларов — эти цифры стали одним из фундаментов мифологемы о «грабительской приватизации», и действительно — назвать их справедливыми трудно.
От «распродажи» крупнейших российских предприятий, стоимость которых по минимальной цене превышает 1 трлн. долларов, в казну поступило … 7 млрд. 200 млн. долларов.
Примечательно, что время от времени выдвигались предложения компенсировать фактически ограбленному государству хотя бы часть средств, потерянных из-за приватизации. В частности, в декабре 2007 года в Госдуму вносили законопроект, согласно которому прибыль компаний, «подаренных» в ходе залоговых аукционов за 10 лет — с 1995 по 2005 годы — облагалась бы 20-процентным налогом. Государство могло получить таким образом около 1,5 трлн. рублей. Стоит ли говорить, что законопроект не прошел: чем больше денег — тем сложнее с ними расставаться.
Фото: «© Анатолий Сергеев/Коммерсантъ»
0
197
Поделиться:

СМИ2
24СМИ
ЦИТАТЫ
О взаимных санкциях Евросоюза и России «Импорт растет, прежде всего, в денежном, а не в количественном выражении. Как, впрочем, и экспорт. База сравнения у нас — начало 2016 года, когда цены на многие виды товаров были ниже, а сейчас они поднялись, отсюда и рост показателей»

Никита Кричевский
Доктор экономических наук
О разрушении единого государства России и Белоруссии «Я понимаю Белоруссию и полностью здесь на ее стороне: кому же понравится такой „союз“, в котором одна сторона попирает договор, да еще и смеет говорить, что кому наше беззаконие не нравится — не держим?»

Юрий Болдырев
Государственный и политический деятель, экономист, публицист
О новой волне приватизации в России «Наверное, мы уже устали от произвола нашей власти, если оставляем без реакции подобного рода решения. Кажется, даже в „лихие 1990-е“ годы такого не было. А ведь тогдашнюю приватизации справедливо называют „бандитской“…»