В Royal Academy of Arts открылась выставка «Мексика: революция в искусстве 1910-1940», на которой представлены работы самых известных местных художников этого периода, включая Диего Ривьера и Фриду Кало, а также работы европейских авторов, работавших в Мексике во время, когда страна переживала бурные социально-культурные изменения.
Помните повесть Гоголя «Портрет»? Когда художник рисовал своих моделей, стараясь и им угодить, и правдой не пренебречь, по принципу «как в жизни, но красивее». Так вот, в этой повести и в этой формуле гениальный Гоголь выразил основной механизм функционирования искусства до того, как оно начало быть концептуальным. Именно по этой схеме «как в жизни, но красивее» живописцы начала XX века рисовали своих бесчисленных мадонн, скульпторы резали военно-героические сцены, а архитекторы украшали соборы замысловатыми росписями. При этом художник сам становился творцом, так как он мог, используя достижения матушки-природы, создать нечто более совершенное, чем создано этой самой природой. Тем самым мастер как бы отделялся от своего произведения, уже в процессе работы представляя себя зрителем, который на эту работу в итоге посмотрит. И только к началу XX века художник стал выступать не зрителем и не творцом, а частью изображаемого. Изображения же перестали быть идеализированными и абстрактными и начали отражать реальные социальные процессы, происходящие в обществе. В работах начала прошлого века появляется новый тип красоты, которая много веков оставалась чуть ли не центральной темой искусства. Эта новая красота предстает зрителю не идеально-недостижимой, как «Венера» Ботичелли, а переданной через боль, радость, ужас, онемение или любую другую сильную эмоцию автора. Этот титанический сдвиг в восприятии роли художника, темах и техниках очень сильно заметен в работах мексиканских авторов, собранных в RAA. Во-первых, на выставке можно найти визуальную летопись мексиканской революции, полную крови, смерти, боли и отчаяния, запечатленные задолго до того, как мир с ужасом увидел на телевидении кадры настоящего военного сражения. Мексиканские художники уже тогда честно изображали смерть – напрасную, нелепую, нежданную, а не героическую, несмотря на то, что во имя родины. Посмотрите на пейзаж с повешенным человеком Франсиско Сакатекаса, где ни флагов, ни торжественных гробов, ни соратников, отдающих честь, а сплошная безысходность. Посмотрите на руки простых мексиканцев, запечатленные Тиной Модотти, которые способны рассказать историю рабочего движения в сто раз нагляднее любого исследования. А коричневый портрет «Запата» (1931) Хосе Давида Альфаро Сикейроса, который заглянет вам своими черными глазами в душу поглубже любого психоаналитика? Есть здесь и фотографии Эдварда Уэстона, превращавшего в произведения искусства самые повседневные вещи, включая унитаз (при взгляде на его унитаз, однако, становится понятно, почему унитаз может быть предметом искусства в отличие от писсуара Дюшана), и работы известно-го Анри Картье-Брессона, сделанные в Мексике. И, конечно же, гордость подборки – мизерный автопортрет-медальон легендарной Фриды Кало, известной, помимо картин, своим романом с Троцким, которого, кстати, пытался убить Сикейрос. Вообще, подборка интересна тем, что почти все авторы, чьи работы собраны в RAA, общались между собой и отношения между ними были такими же жаркими, как краски на их картинах. А также тем, что на ней можно увидеть произведения живого человеческо-го искусства до того, как оно стало концептуальным.
Кристина Москаленко
Выставка продлится до 29 сентября
Помните повесть Гоголя «Портрет»? Когда художник рисовал своих моделей, стараясь и им угодить, и правдой не пренебречь, по принципу «как в жизни, но красивее». Так вот, в этой повести и в этой формуле гениальный Гоголь выразил основной механизм функционирования искусства до того, как оно начало быть концептуальным. Именно по этой схеме «как в жизни, но красивее» живописцы начала XX века рисовали своих бесчисленных мадонн, скульпторы резали военно-героические сцены, а архитекторы украшали соборы замысловатыми росписями. При этом художник сам становился творцом, так как он мог, используя достижения матушки-природы, создать нечто более совершенное, чем создано этой самой природой. Тем самым мастер как бы отделялся от своего произведения, уже в процессе работы представляя себя зрителем, который на эту работу в итоге посмотрит. И только к началу XX века художник стал выступать не зрителем и не творцом, а частью изображаемого. Изображения же перестали быть идеализированными и абстрактными и начали отражать реальные социальные процессы, происходящие в обществе. В работах начала прошлого века появляется новый тип красоты, которая много веков оставалась чуть ли не центральной темой искусства. Эта новая красота предстает зрителю не идеально-недостижимой, как «Венера» Ботичелли, а переданной через боль, радость, ужас, онемение или любую другую сильную эмоцию автора. Этот титанический сдвиг в восприятии роли художника, темах и техниках очень сильно заметен в работах мексиканских авторов, собранных в RAA. Во-первых, на выставке можно найти визуальную летопись мексиканской революции, полную крови, смерти, боли и отчаяния, запечатленные задолго до того, как мир с ужасом увидел на телевидении кадры настоящего военного сражения. Мексиканские художники уже тогда честно изображали смерть – напрасную, нелепую, нежданную, а не героическую, несмотря на то, что во имя родины. Посмотрите на пейзаж с повешенным человеком Франсиско Сакатекаса, где ни флагов, ни торжественных гробов, ни соратников, отдающих честь, а сплошная безысходность. Посмотрите на руки простых мексиканцев, запечатленные Тиной Модотти, которые способны рассказать историю рабочего движения в сто раз нагляднее любого исследования. А коричневый портрет «Запата» (1931) Хосе Давида Альфаро Сикейроса, который заглянет вам своими черными глазами в душу поглубже любого психоаналитика? Есть здесь и фотографии Эдварда Уэстона, превращавшего в произведения искусства самые повседневные вещи, включая унитаз (при взгляде на его унитаз, однако, становится понятно, почему унитаз может быть предметом искусства в отличие от писсуара Дюшана), и работы известно-го Анри Картье-Брессона, сделанные в Мексике. И, конечно же, гордость подборки – мизерный автопортрет-медальон легендарной Фриды Кало, известной, помимо картин, своим романом с Троцким, которого, кстати, пытался убить Сикейрос. Вообще, подборка интересна тем, что почти все авторы, чьи работы собраны в RAA, общались между собой и отношения между ними были такими же жаркими, как краски на их картинах. А также тем, что на ней можно увидеть произведения живого человеческо-го искусства до того, как оно стало концептуальным.
Кристина Москаленко
Выставка продлится до 29 сентября
Комментариев нет:
Отправить комментарий