вторник, 13 августа 2013 г.


Пламенеющая Мексика


В Royal Academy of Arts отк­рылась выставка «Мексика: революция в искусстве 1910-1940», на которой представ­лены работы самых известных местных художников этого периода, включая Диего Ривь­ера и Фриду Кало, а так­же работы европейских авторов, работавших в Мек­си­ке во время, когда страна переживала бурные социально-культурные изменения.

Помните повесть Гоголя «Порт­рет»? Когда художник рисовал своих моделей, ста­раясь и им угодить, и правдой не пренебречь, по принципу «как в жизни, но красивее». Так вот, в этой повести и в этой формуле гениальный Го­голь выразил основной меха­низм функционирования ис­кусства до того, как оно начало быть концептуальным. Именно по этой схеме «как в жизни, но красивее» живо­писцы начала XX века рисо­вали своих бесчисленных ма­донн, скульпторы резали во­енно-героические сцены, а ар­хитекторы украшали собо­ры замысловатыми росписями. При этом художник сам становился творцом, так как он мог, используя достижения ма­тушки-природы, создать нечто более совершенное, чем создано этой самой природой. Тем самым мастер как бы от­делялся от своего произведения, уже в процессе работы представляя себя зрителем, который на эту работу в итоге посмотрит. И только к началу XX века художник стал выс­ту­пать не зрителем и не творцом, а частью изображаемого. Изображения же перестали быть идеализированными и абстрактными и начали отражать реальные социальные процессы, происходящие в об­ществе. В работах начала прошлого века появляется но­вый тип красоты, которая мно­го веков оставалась чуть ли не центральной темой ис­кусства. Эта новая красота предстает зрителю не иде­аль­но-недостижимой, как «Вене­ра» Ботичелли, а переданной через боль, радость, ужас, оне­мение или любую другую сильную эмоцию автора. Этот титанический сдвиг в восп­рия­тии роли художника, те­мах и техниках очень сильно заметен в работах мексиканских авторов, собранных в RAA. Во-первых, на выставке мож­но найти визуальную ле­топись мексиканской революции, пол­ную крови, смерти, боли и от­чаяния, запечатленные задолго до того, как мир с ужасом увидел на телевидении кадры настоящего военного сражения. Мексиканские художники уже тогда честно изображали смерть – напрасную, нелепую, нежданную, а не героическую, несмотря на то, что во имя ро­дины. Пос­мотрите на пейзаж с повешенным человеком Фран­сиско Сакатекаса, где ни флагов, ни торжественных гробов, ни со­ратников, отдающих честь, а сплошная безысход­ность. По­смотрите на руки простых мексиканцев, запечатленные Тиной Модотти, которые способны рассказать историю рабочего движения в сто раз нагляднее любого исс­ледования. А коричневый портрет «Запата» (1931) Хосе Давида Альфаро Сикейроса, который заглянет вам своими черными глазами в душу пог­лубже лю­бого психоаналитика? Есть здесь и фотографии Эдварда Уэстона, превращав­шего в произведения искус­ст­ва са­мые повседневные ве­щи, вклю­чая унитаз (при взгляде на его унитаз, однако, становится понятно, почему унитаз может быть предметом искус­ства в отличие от писсуара Дюшана), и работы известно-го Анри Картье-Брессона, сде­ланные в Мексике. И, ко­неч­но же, гордость подборки – ми­зерный автопортрет-ме­дальон легендарной Фриды Кало, из­вестной, помимо кар­тин, сво­им романом с Троц­ким, которого, кстати, пытал­ся убить Сикей­рос. Вообще, подборка интересна тем, что почти все авторы, чьи работы собраны в RAA, общались между со­бой и отношения между ними бы­ли такими же жаркими, как краски на их картинах. А также тем, что на ней мож­но уви­деть произ­ве­де­ния жи­вого человеческо-го искусства до того, как оно ста­ло концептуальным.

Кристина Москаленко

Выставка продлится до 29 сентября

Комментариев нет:

Отправить комментарий