Эстетика срезов
Как создавалась «Бриллиантовая рука» Леонида Гайдая
Авантюрная комедия Леонида Гайдая вышла на советские экраны 28 апреля 1969 года. До 1980-х годов фильм оставался кассовым рекордсменом среди отечественных картин: за первый прокатный год ее посмотрели 76,7 миллиона зрителей (затем комедию потеснили «Москва слезам не верит» Владимира Меньшова и «Пираты ХХ века» Бориса Дурова). Кинокритик Илья Верхоглядов рассказывает об истории создания «Бриллиантовой руки».
В 1969 году Леонид Гайдай в последний раз работал с драматургами Морисом Слободским и Яковом Костюковским. Легендарный дуэт, сочинивший дилогию про Шурика, продолжил писать для других постановщиков, однако грандиозного зрительского успеха больше не добился: «Бриллиантовая рука» — последняя крупная удача.
Сюжет будущей комедии Костюковский подглядел в новостной заметке из журнала «За рубежом»: речь шла о швейцарских мошенниках, которые перевозили через границу драгоценности и наркотики, спрятав их в гипсовой повязке. Так и родился концепт истории: главный герой Семен Семенович Горбунков — старший экономист «Гипрорыбы», отправившийся по турпутевке в круизное путешествие, — попадает в лапы к контрабандистам, которые принимают его за агента-перевозчика Гешу Козодоева. Пока тот пребывает в полуобморочном состоянии («Поскользнулся, упал, закрытый перелом, потерял сознание, очнулся, гипс!»), они накладывают ему лангетку с алмазами. По возвращении на на родину Горбунков становится мишенью для местных аферистов.
Сценарную заявку на «Мосфильме» одобрили — и неудивительно: история показывает бдительность правоохранительных органов, граждане — вместе с героем — им активно помогают, злодеи терпят крах. И даже контрабандисты проявляют небывалый патриотизм — иначе зачем им везти алмазы на территорию Советского Союза, если гораздо логичнее переправлять их за рубеж? Впрочем, эта сюжетная несуразица мало кого смущала — главное, служила очень удобной основой для бурлеска.
В сценарной заявке Семен Семенович Горбунков (изначально у него была другая фамилия, столь же потешная, с налетом инфантилизма, — Павлик) был представлен так: «Скромный служащий отнюдь не героического вида и нрава, волею обстоятельств попавший в самую гущу опасных приключений». Главная роль предназначалась исключительно для Юрия Никулина — в «Союзцирке» артисту даже выделили полугодичный отпуск, хотя раньше такого никогда не случалось.
Горбунков — явный отход от образа-маски, столь любимой в американской немой комедии и взятой Гайдаем на вооружение в ранних фильмах: там как раз царили собирательные образы (Шурик) и фольклорные типажи (Трус, Балбес, Бывалый). Главный герой «Бриллиантовой руки» — недотепистый, наивный, добросердечный патриот (перед отправкой он честно признается радиожурналисту: «Вообще, по правде говоря, я не хотел ехать — я думал купить жене шубу»), стойко выдерживающий искусы развращенного капиталистического зарубежья. Восточные путаны (впрочем, как и отечественные соблазнительницы) его не привлекают, и кока-кола ему не по вкусу.
За Семеном Семеновичем гоняются контрабандисты-сообщники, причем в ранней версии сценария их было трое — а-ля Трус, Балбес, Бывалый, разве что с другими позывными: Князь, Механик, Малыш (о том, что знаменитая троица на экраны больше не вернется, Гайдай предупредил зрителя сразу — в интервью перед началом съемок). Позднее худсовет предложил сократить число антагонистов — остались Геша Козодоев в исполнении Андрея Миронова (на эту роль среди прочих пробовался Георгий Вицин) и Лелик с придурковатым гоготом, сыгранный Анатолием Папановым (среди претендентов значился Михаил Пуговкин).
К началу 1968 года Гайдай уже планировал экранизировать «Двенадцать стульев» Ильи Ильфа и Евгения Петрова, но получил отказ со стороны студийного руководства (во многом потому, что на советские экраны только-только вышел «Золотой теленок» Михаила Швейцера с Сергеем Юрским в главной роли; гайдаевской адаптации дадут зеленый свет только в 1971 году). Тогда режиссер принялся за «Бриллиантовую руку».
Натурные съемки проходили в Баку, который «исполнял роль» Стамбула, а также в Сочи и Адлере — вместе они составили образ некоего безымянного южного города, где живет Семен Семенович и где разворачивается большая часть действия. Снимали с апреля по август, то есть в довольно теплый сезон, но порой температура подводила команду. Известен случай, когда (во время съемок сцены рыбалки) оператор Игорь Черных допустил техническую оплошность, из-за чего пришлось отыгрывать дубль повторно. Анатолий Папанов, вынужденный бултыхаться в холодной воде (ее температура, по воспоминаниям участников, была около +8 °C), вылез на берег и рявкнул на коллегу: «Идиот, тьфу!» Реплика смотрелась столь органично, что Гайдай оставил ее в финальной версии.
Один из самых ценных документов об истории создания картины — автобиография Юрия Никулина «Почти серьезно», в которой актер вспоминает байки со съемочной площадки. Самая известная из них такая: как-то раз в реквизиторской уборщица нашла фигуру Семена Семеновича Горбункова из папье-маше (ее сбрасывали с большой высоты во время кульминационной погони — по сюжету герой выпадает из привязанного к вертолету «Москвича») и тут же всем растрезвонила, что скончался знаменитый артист Никулин — тому даже пришлось обзванивать и успокаивать обеспокоенных родственников. К слову, эту же машину «Мосфильм» задействовал в съемках картин «Берегись автомобиля» Эльдара Рязанова и «Три тополя на Плющихе» Татьяны Лиозновой.
В интервью перед стартом съемок Леонид Гайдай заверял: «В комедии мы пародируем штампы, по которым сделаны многие детективы, наши и зарубежные, появившиеся в изобилии на экранах в последнее время. Таким образом, мы стремимся к тому, чтобы в комедии было несколько срезов и самые разные зрители нашли бы в ней свое. Одним будут интересны погони и трюки, другим — пародийная стилистика картины, третьим — комические приемы, четвертым — сатирические образы». «Бриллиантовая рука» действительно представляет собой клубок визуальных цитат, палимпсест, где коды одного кинематографического жанра покрывают собой коды другого.
В «Бриллиантовой руке», как и в предыдущих картинах Гайдая (особенно в «Операции «Ы»), сплетаются тонкий мелодраматизм, сатира и эксцентрическая комедия — этим же сочетанием прославился Чарли Чаплин, любимый режиссер Гайдая (заимствования из творчества великого комика были и в более ранних фильмах: в той же «Операции «Ы» в финальной новелле Бывалый безуспешно поднимает с пола своих неумелых подельщиков — ровно такой же гэг можно без труда отыскать в «Огнях большого города» Чаплина, где судья на боксерском ринге поднимал неудачливых бойцов). Финальная сцена с вертолетом, к которому тросом пристегнут автомобиль, явно отсылает к шпионскому триллеру об агенте 007 «Живешь только дважды». Есть и другие референсы к бондиане — например, кольцо Шефа, неоднократно показанное крупным планом: схожим метонимическим образом (то есть когда вместо целого показывается его малая часть) был представлен и злодей Эрнст Ставро Блофельд. А сон Геши Козодоева, где за ним гоняется оторванная загипсованная рука, стилистически — за счет сочетания пустого черного фона и ярко-красного освещения — сильно напоминает сцену-сновидение из «Головокружения» Альфреда Хичкока.
Однако сквозь фильм просвечивает не только западная, но и отечественная кинокультура. К примеру, как это часто бывает у Гайдая, повествование время от времени прерывается песенными вставками — здесь, очевидно, сказывается преемственность со стороны советских комедий 1930-х годов, в первую очередь — фильмов Григория Александрова («Веселые ребята», «Цирк», «Волга-Волга»). А в сцене, где Лелик и Геша Козодоев обсуждают план операции «Дичь», угадывается намек на «Чапаева» братьев Васильевых — на сцену, когда заглавный герой чертит нагайкой на песке план наступления.
Важное новшество фильмов Гайдая — работа со звуком, в котором режиссер видел большой комедийный потенциал. Закадровые шумы, словно в мультфильме, придают бытовым действиям карикатурный эффект, вносят сильный элемент условности. Балбес в «Операции «Ы» с булькающим цоканьем хлопал глазами, чихал со протяжным скрипом — здесь же Семен Семенович Горбунков с чугунным звоном бьется головой о подъемный крюк и с тем же акустическим эффектом стучит загипсованной рукой по лбу.
Помимо виртуозных физических шуток (чего стоит эпизод, когда Миронов бежит с «необитаемого острова» и толкает в воду незнакомого мальчика) и гротескного кривляния актеров, картина сильна и вербальными гэгами. Причем многие из них тяготеют к абракадабре, бессмыслице («Цигель-цигель, ай-лю-лю») или причудливому новоязу («Руссо туристо — облико морале»). «Местные идиоматические выражения», которыми обмениваются персонажи Леонида Каневского и Григория Шпигеля (они исполняют роль турецких контрабандистов), — это придуманная ими и другими членами съемочной группы тарабарщина. К примеру, слово «мордюк», несколько раз звучащее в ней, было привнесено Гайдаем после того, как он на съемках поругался с Нонной Мордюковой. А фраза «березина команит» была придумана Каневским по девичьей фамилии его жены Анны Березиной.
На августовском заседании худсовета в 1968 году (на котором присутствовал и другой классик советской комедии — Эльдар Рязанов, а также, среди прочих, режиссер Александр Столпер и киновед Майя Туровская) «Бриллиантовую руку» критиковали за образ Нонны Мордюковой (мол, получилась плоская сатира, что выбивается из общего эксцентрического стиля), бытовые сцены с участием Юрия Никулина (мол, артист в них играет слишком прозаически), а за также песенный номер «Остров невезения» — якобы он тормозит развитие сюжета, да и вообще его драматургическая необходимость вызывала вопросы. Все эти моменты Гайдаю советовали сократить — но режиссер ослушался.
Позже предстояла сдача фильма генеральной дирекции «Мосфильма», а затем и руководству Госкино, где картина подвергалась критике не с эстетических позиций, а с позиции идеологии. «Бриллиантовая рука» получила порядка 40 цензурных замечаний, часть из них вносилась уже на стадии озвучивания. К примеру, в монологе управдомши Варвары Сергеевны Плющ («И вы знаете, я не удивлюсь, если завтра выяснится, что ваш муж тайно посещает синагогу») последнее слово велели заменить на «любовницу» (по губам Нонны Мордюковой легко прочитать первоначальный вариант; позже нашелся и оригинальный вариант озвучки — теперь его можно без труда отыскать в сети). Однако главные нарекания вызвал эпизод с атомным взрывом, который Гайдай приклеил к финалу второй серии, — на недоуменные вопросы перепуганных приемщиков режиссер ответил, что он нужен, чтобы «показать всю сложность нашего времени». В ответ на возражения цензоров Гайдай проявил неуступчивость и долго отказывался вырезать эпизод — но затем согласился. На деле это был трюк: этой вставкой он хотел отвлечь внимание редакторов от других идеологически сомнительных моментов в фильме — благодаря обманному маневру они остались в финальной версии.
Когда ленту впервые показывали по телевидению, многое из нее вырезали, включая стриптиз Анны Сергеевны в исполнении Светланы Светличной. Брежнев, большой поклонник картины (по легенде, его добрые слова о «Кавказской пленнице» спасли и ее от многих цензурных правок), позвонил председателю Гостелерадио СССР Сергею Лапину — тогда все вернулось на свои места.
«Бриллиантовая рука» собрала перед экранами еще больше зрителей, чем «Кавказская пленница» — на тот момент самый кассовый фильм в истории советского проката. Язвительные ремарки управдомши Плющ («Наши люди в булочную на такси не ездят!») и блатные сентенции Лелика («Шампанское по утрам пьют только аристократы или дегенераты») вошли в разговорный обиход отечественного зрителя. Позже картина стала хитом и на малых экранах — однако Гайдай свою телевизионную славу уже практически не застал: она наступила в постсоветское время, после смерти режиссера в ноябре 1993 года.
Кадры и фото: «Мосфильм» / Legion Media
Комментариев нет:
Отправить комментарий